Двое меня! И не разделяйте!
читать дальшеУслышав это, великосущный Бодхисаттва,
55. Давно привыкнув к удовольствию творить даянья и не умея отказать, ответил с радостью: «Я дам тебе детей любимых».
«Благословение да будет над тобой! Но что же ты медлишь?» - так обратился к нему брахман, и великосущный Бодхисаттва, сердце которого, смятенное любовью, замирало, меж тем как у детей от изумления все помутилось в глазах, когда услышали они, что их отдают, сказал:
56. «Тебе детей я этих отдал; однако мать их в лес ушла набрать кореньев и плодов; сегодня ж вечером она вернется.
57. Пускай она на них еще раз взглянет, их приласкает и гирляндами украсит. Одну здесь ночь ты отдохни, а завтра уведешь моих детей с собою».
Брахман сказал: «О господин! Не настаивай на этом.
58. Недаром женщину зовут прекрасной супротивницей12:
она препятствием ведь может стать к даянью; поэтому не хочется мне оставаться здесь».
Бодхисаттва сказал: «О, не беспокойся, что она будет удерживать меня от даяния! Моя жена вместе со мною строго блюдет закон, но как угодно твоей милости. Кроме того, о великий брахман,
59. Какую радость могут дать тебе рабы такие? Они изнежены и юны и не привычны к услуженью.
60. Меж тем их дед, шибийский царь, увидев их в подобном положенье, конечно, даст за них богатый выкуп, какой бы ты ни пожелал.
61. Поэтому благоволи их отвести отсюда прямо в царство деда. Таким путем достигнешь ты великого богатства и в то же время так святой закон исполнишь».
Брахман сказал: «Нет, я не отважусь приблизиться к царю со столь неприятным подношением; уж лучше буду я держаться от него подальше, как люди, что обходят ядовитых змей.
62. Царь может их обоих у меня отнять, а то и наказание наложит, поэтому как слуг я поведу их прямо к своей супруге».
Тогда Бодхисаттва промолвил: «Как будет угодно!» - и, не закончив это слово, стал ласково наставлять малюток с кротостью принять свои обязанности слуг, а затем наклонил над протянутой для принятия [дара] рукой брахмана свой сосуд с водой.
63. И от волнения его вода сама пролилась из сосуда, а также слезы из очей его, подобных лотоса багряным лепесткам.
Брахман же, возбужденный радостью от своего успеха, спеша увести детей Бодхисаттвы, скороговоркою произнеся слова благословения, суровым и повелительным голосом обратился к детям: «Ну, идите же!» - и стал уводить их из хижины; и вот дети, сердца которых разрывались от невыносимо тягостного горя разлуки, склонившись к отцу и заливаясь слезами, обратились к нему с такою речью:
64. «О отец! Ушла ведь наша мама, а ты отдать нас хочешь. Не отдавай же нас, пока ее мы не увидим!».
Тогда брахман подумал: «Мать их скоро вернется, да и он, пожалуй, станет раскаиваться из-за любви к детям». Так поразмыслив, он связал им руки лианой, словно пучок лотосов, и, видя их сопротивленье, пригрозив им, потащил за собою этих юных детей, оглядывающихся на отца. И вот девочка Кришнаджина, на которую никогда еще прежде не обрушивалось горе, громко рыдая, сказала отцу:
65. «Отец, ведь этот брахман безжалостный меня лианой бьет. Нет, он не брахман, это ясно! Известно мне, что брахманы благочестивы.
66. Ведь это якша под личиной брахмана; конечно, тащит нас он, чтоб пожрать. Зачем ты равнодушно смотришь, отец, как нас уводит этот пишача ужасный?».
Тогда мальчик Джалин, тоскуя по матери, так сказал:
67. «Не так мне больно то, что бьет меня дважды рожденный этот, как то, что мамы я сегодня не видал. О, это так меня терзает!
68. Конечно, мама долго будет плакать в опустевшей хижине лесной и тосковать о детях, бедная, как чатака13, детей которой погубили.
69. Для нас ведь наберет она в лесу кореньев и плодов так много. Что же будет с мамой, когда она увидит лесную пустынь опустевшей?
70. Какие есть у нас лошадки, слоники, тележки,- отдай ты непременно половину маме, чтоб горе тем ее утешить.
71. Так передай же ей от нас почтительный привет и всячески удерживай ее от скорби; ведь трудно будет нам, отец, с тобою встретиться иль с нею.
72. Идем же, Кришна, и умрем! Какая польза нам теперь от жизни? Мы отданы царем брахману, жадному до денег».
Таковы были его слова, и они ушли.
Тогда Бодхисаттва, хотя вся его душа была потрясена этим жалостным лепетом его детей, при мысли: «Кто же, отдав, будет раскаиваться?» - остался сидеть на том же месте, хотя его сердце жгло неугасимое пламя скорби; его сознание остановилось, словно парализованное ядом. Когда подувший прохладный ветерок вернул ему сознание, он посмотрел на свое лесное жилище, где уже не было детей и которое словно замерло в молчании, и рыданья прервали его дыхание. Потом он сказал сам себе:
73. «Как он не постыдился у меня перед глазами мучить мое сердце, которому названье дети! Позор тому брахману, стыд потерявшему!
74. Пешком, босые, по нежности своей не в состоянье вынести усталость, как путь они пройдут и как работать в услуженье будут?
75. От утомления измучатся они в дороге - кто успокоит их сегодня? Терзаяся от горя, холода и жажды, к кому пойдут они и обратятся с просьбой?
76. И если так ужасно мое страданье, хоть я стремлюсь достичь покоя мысли, то каково же состояние моих малюток, здесь возросших в неге?!
77. О, огонь разлуки с милыми детьми словно сжигает мое сердце! Однако кто из добрых, помня о благом законе, потом раскаиваться будет?».
Между тем Мадри чрезвычайно взволновали и расстроили различные неблагоприятные предзнаменования, предвещавшие что-то ужасное, и она хотела как можно скорее вернуться домой с собранными плодами и кореньями, но дорогу ей преградил хищный зверь, и поэтому она очень поздно пришла домой. Не видя детей ни там, где они обычно встречали ее, ни на площадке для игр, она еще больше обеспокоилась.
55. Давно привыкнув к удовольствию творить даянья и не умея отказать, ответил с радостью: «Я дам тебе детей любимых».
«Благословение да будет над тобой! Но что же ты медлишь?» - так обратился к нему брахман, и великосущный Бодхисаттва, сердце которого, смятенное любовью, замирало, меж тем как у детей от изумления все помутилось в глазах, когда услышали они, что их отдают, сказал:
56. «Тебе детей я этих отдал; однако мать их в лес ушла набрать кореньев и плодов; сегодня ж вечером она вернется.
57. Пускай она на них еще раз взглянет, их приласкает и гирляндами украсит. Одну здесь ночь ты отдохни, а завтра уведешь моих детей с собою».
Брахман сказал: «О господин! Не настаивай на этом.
58. Недаром женщину зовут прекрасной супротивницей12:
она препятствием ведь может стать к даянью; поэтому не хочется мне оставаться здесь».
Бодхисаттва сказал: «О, не беспокойся, что она будет удерживать меня от даяния! Моя жена вместе со мною строго блюдет закон, но как угодно твоей милости. Кроме того, о великий брахман,
59. Какую радость могут дать тебе рабы такие? Они изнежены и юны и не привычны к услуженью.
60. Меж тем их дед, шибийский царь, увидев их в подобном положенье, конечно, даст за них богатый выкуп, какой бы ты ни пожелал.
61. Поэтому благоволи их отвести отсюда прямо в царство деда. Таким путем достигнешь ты великого богатства и в то же время так святой закон исполнишь».
Брахман сказал: «Нет, я не отважусь приблизиться к царю со столь неприятным подношением; уж лучше буду я держаться от него подальше, как люди, что обходят ядовитых змей.
62. Царь может их обоих у меня отнять, а то и наказание наложит, поэтому как слуг я поведу их прямо к своей супруге».
Тогда Бодхисаттва промолвил: «Как будет угодно!» - и, не закончив это слово, стал ласково наставлять малюток с кротостью принять свои обязанности слуг, а затем наклонил над протянутой для принятия [дара] рукой брахмана свой сосуд с водой.
63. И от волнения его вода сама пролилась из сосуда, а также слезы из очей его, подобных лотоса багряным лепесткам.
Брахман же, возбужденный радостью от своего успеха, спеша увести детей Бодхисаттвы, скороговоркою произнеся слова благословения, суровым и повелительным голосом обратился к детям: «Ну, идите же!» - и стал уводить их из хижины; и вот дети, сердца которых разрывались от невыносимо тягостного горя разлуки, склонившись к отцу и заливаясь слезами, обратились к нему с такою речью:
64. «О отец! Ушла ведь наша мама, а ты отдать нас хочешь. Не отдавай же нас, пока ее мы не увидим!».
Тогда брахман подумал: «Мать их скоро вернется, да и он, пожалуй, станет раскаиваться из-за любви к детям». Так поразмыслив, он связал им руки лианой, словно пучок лотосов, и, видя их сопротивленье, пригрозив им, потащил за собою этих юных детей, оглядывающихся на отца. И вот девочка Кришнаджина, на которую никогда еще прежде не обрушивалось горе, громко рыдая, сказала отцу:
65. «Отец, ведь этот брахман безжалостный меня лианой бьет. Нет, он не брахман, это ясно! Известно мне, что брахманы благочестивы.
66. Ведь это якша под личиной брахмана; конечно, тащит нас он, чтоб пожрать. Зачем ты равнодушно смотришь, отец, как нас уводит этот пишача ужасный?».
Тогда мальчик Джалин, тоскуя по матери, так сказал:
67. «Не так мне больно то, что бьет меня дважды рожденный этот, как то, что мамы я сегодня не видал. О, это так меня терзает!
68. Конечно, мама долго будет плакать в опустевшей хижине лесной и тосковать о детях, бедная, как чатака13, детей которой погубили.
69. Для нас ведь наберет она в лесу кореньев и плодов так много. Что же будет с мамой, когда она увидит лесную пустынь опустевшей?
70. Какие есть у нас лошадки, слоники, тележки,- отдай ты непременно половину маме, чтоб горе тем ее утешить.
71. Так передай же ей от нас почтительный привет и всячески удерживай ее от скорби; ведь трудно будет нам, отец, с тобою встретиться иль с нею.
72. Идем же, Кришна, и умрем! Какая польза нам теперь от жизни? Мы отданы царем брахману, жадному до денег».
Таковы были его слова, и они ушли.
Тогда Бодхисаттва, хотя вся его душа была потрясена этим жалостным лепетом его детей, при мысли: «Кто же, отдав, будет раскаиваться?» - остался сидеть на том же месте, хотя его сердце жгло неугасимое пламя скорби; его сознание остановилось, словно парализованное ядом. Когда подувший прохладный ветерок вернул ему сознание, он посмотрел на свое лесное жилище, где уже не было детей и которое словно замерло в молчании, и рыданья прервали его дыхание. Потом он сказал сам себе:
73. «Как он не постыдился у меня перед глазами мучить мое сердце, которому названье дети! Позор тому брахману, стыд потерявшему!
74. Пешком, босые, по нежности своей не в состоянье вынести усталость, как путь они пройдут и как работать в услуженье будут?
75. От утомления измучатся они в дороге - кто успокоит их сегодня? Терзаяся от горя, холода и жажды, к кому пойдут они и обратятся с просьбой?
76. И если так ужасно мое страданье, хоть я стремлюсь достичь покоя мысли, то каково же состояние моих малюток, здесь возросших в неге?!
77. О, огонь разлуки с милыми детьми словно сжигает мое сердце! Однако кто из добрых, помня о благом законе, потом раскаиваться будет?».
Между тем Мадри чрезвычайно взволновали и расстроили различные неблагоприятные предзнаменования, предвещавшие что-то ужасное, и она хотела как можно скорее вернуться домой с собранными плодами и кореньями, но дорогу ей преградил хищный зверь, и поэтому она очень поздно пришла домой. Не видя детей ни там, где они обычно встречали ее, ни на площадке для игр, она еще больше обеспокоилась.