потянуло на философию...
читать дальше"Гегель как-то, ознакомившись с переводом Бхагавад Гиты, выдал статью "Об эпизоде "Махабхараты"". Статья по тону очень интересна. В его времена по улицам ещё не расхаживали "преданные" в оранжевых штанах и не внушали всем и каждому, что де это великое откровение. Поэтому никакого пиетета к этой поэме, претендующей на роль квинтэссенции индийской философии, у Гегеля не было. А был здоровый скептицизм европейца, знающего цену себе, своей культуре и своей религии.
Так вот он высказывает по поводу отчаяния Арджуны мысли, которые наверняка хоть раз да занимали каждого из нас. Чего, собственно, Арджуна так убивается? "Не пускала меня мать воевать, говорит, нехорошо убивать"? Как же! Это нам, продвинутым европейцам, хотелось бы так думать. А он скорбит об истреблении рода. Вот переубиваем мы друг друга--и кто будет жертвы питарам приносить? А без жертв хана всем питарам. И нам тоже хана. Всех в Нараку загнобят на веки вечные. А в Нараку не хочется-а-а!!! Здоровый эгоизм, в чистом виде, и ничего более.
Да, но мне-то это всё на кой? Для меня "семья", "род"--пустой звук.
И кто мне помешает находить в Махабхарате то, что мне близко? Зачем мне Бхагавад Гита, если я не смогу увидеть за отчаянием Арджуны зияющие высоты экзистенциализма? Борьбу между беспощадным разумом и страстным желанием верить, да во что угодно, лишь бы земля не уходила из-под ног? И на кой мне Книга о восхождении на небеса, если я не поверю в такого Юдхиштхиру, которому доступны раскаяние, боль, самоотречение? Та самая Благодать, то есть Любовь, о которой говорил Илларион. И Достоевский говорил. И мало ли кто на просторах нашей родины не говорил... "